За что люблю и ненавижу лето — оно отключает мозги.
В трансе шагаешь по улице, заходишь в магаз и мысли все о том — о, круто, кондей, какой квас или морожку выбрать.
Автор: Nina Ganina
Врывается музыка в окно и такая сразу печаль.
Вот не знаю, почему так грустно музыку на улице слушать.
Иногда бесит еще, когда врубают эту вечную: «Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог…»
Печально от уличной музыки.
Как будто что-то уходит навсегда.
Или будто пытаешься вспомнить что-то, что давно забыл.
О, вспомнила. Жара, пляж, продавцы крабов и малины, где-то играет музон, дети скатываются с горок… И я торчу в море, какое-то ощущение нахлынувшего мимолетного счастья.
Хотя есть вариант, что это воспоминание я вообще придумала и не было такого никогда.
Красота в мгновении. Бурная снежная метель облепила дома и тяжело осела на ветках, покрыв все. Ни единого человека на улице. Все метет и метет. Синие выпячивающиеся окна, машины, потонувшие в снегу, рано светлеющее небо.
Обнаружила кулинарию, которая либо стала, либо всегда была такой — бабушатной. Много лет не приходила туда, однажды даже думала, что переехали — не смогла найти заведение. Бабки любят ту кулинарию: заходят погреться с мороза, пересчитывают мелочь на булки, обмениваются мнениями. Быть может, дело в мягких кожаных креслах либо в маленьких столиках и твердых стульях со спинкой (как в советских столовках)? Пироги, кстати, у них невкусные. Много теста, а начинка вообще непонятно что и мало. В котлеты куриные они напихивают все что угодно кроме мяса, да и то низкого качества, висит клочьями.
Нежный быстрый снег идет весь день. Большой пух светится в фонарях. Воскресенье. Алкаши… или бомжи, кто их разберет, бредут по улицам и трясутся на скамейках. Уличный рынок весь занесен снегом. Тут же выбросили картонные коробки и почему-то открытые пластиковые емкости с медом. Заносит снегом перчатки с красными ценниками, варенья и пирожки. В подвале художника выключен свет и приоткрыто окно. Дети кричат визгливо и смеются. Я перехожу дорогу перед машиной, которая долго мигает фарами, заводится и никуда не едет.
Смотрю пару на ютубе: они по-глупому сбежали в Израиль, захватив с собой минимум вещей. Теперь девушка плачется, что не взяла ни любимых колец, ни сковородку, а парень наснимал несколько таких видео, после которых ему лучше не возвращаться.
Сначала жили в Ришоне-ле-Ционе, теперь переместились в Хайфу. Я поначалу обрадовалась Хайфе — люблю горы. Но как-то замутило от этих бесконечных узких улочек, заполненных машинами и людьми, от двухэтажных крохотных домов — не видно никакого горизонта. Душа просит просторов и свободы.
Другая, поэтесса, бродит по Грузии. Опять же сплошные узкие улочки, нависающие дома, всюду дорога с машинами, хочется как-то вырваться из этого обступающего окружающего колорита. Сама поэтесса потрепанная, обезличенная, она будто стала никем, что-то выключилось в ней, больше не зажигает.
Параллельно читаю «Можно все» Даши Пахтусовой и удивляюсь всей этой путешественнической тусовке, помешанной на ярких эмоциях и впечатлениях, живущих словно в бесконечной вечеринке… Да плевать они хотели на ту или иную страну, все их странствия, скажем, по другому делу.
У меня сейчас ночь, снег, и пью цикорий. Кто-то приходил вечером и стучался в дверь, а я даже и не знаю кто.
Утром не могла заставить себя встать. Вспоминала множество дел, сделанных вчера. И что многие из них предстоит сделать и сегодня. В голове крутилось высказывание из «Алисы»: нужно очень быстро бежать, чтобы только оставаться на месте.
Сюда же фильм «Время» с Джастином Тимберлейком, который когда-то воспринимался фантастикой, но сейчас самая что ни на есть реальность. Мы платим за наше время на этой земле, каждую секунду платим. Расплачиваемся собой — самая дорогая на свете цена.
За окнами снег, впервые этой зимой он не радует меня. Устала от всего, новости читать уже не могу. По ночам вдруг просыпаюсь в приступах страха. Даже не знаю чего боюсь. Так слушала дождь, как он стучит по крыше, и мне было очень тревожно. Но почему? Ведь эти звуки я люблю.
Выпадает первый снег. Конечно, он тут же тает, но часть его задерживается в траве и на деревьях. Я видела красную машину, засыпанную этим белым пухом, так красиво.
Глядя в небо, я вижу этот бесконечный снегопад, словно кто-то трясет небесную подушку.
Погода чем-то напоминает Японию, какой-то туманностью, яркими огнями, быстро тающим снегом, минимализмом. Люди спешат, но я задерживаюсь, чтобы посмотреть, как блестят капли на ветках в фонарном свете.
Все вокруг и сразу: снег, слякоть, желтые листья на березах, зачем-то еще зеленые кусты.
Когда ветер пышет в лицо, то снег падает за шиворот и лицо морщится. Но, стоит ветру оказаться за спиной, как тут же удается насладиться этим великолепием, бесшумно падающим пухом, уединенностью, красками и сочетаниями.
Не понимаю людей, избегающих холода, осени, дождей, снега или зимы. Они хотят, чтобы существование всегда было комфортным, и не приемлют никаких перемен.
Я люблю смену времен года и в каждом периоде вижу свои дары.
Летом мне сложно формулировать свои мысли, это время расслабления.
Зато зимой я могу думать, прятаться от холода и ветра, сидеть в тепле и читать или заниматься умственным трудом.
Осень и зима прекрасны. Они приносят ясность, свежесть, остроту ума, возможность жить в своем мире.
Люди стали взволнованные. Тетечки бегают по магазинам, приговаривая вслух, что им надо купить. Одна такая пристала ко мне, рассказывая, какое ей нравится мыло. А мне нужен был стиральный порошок. Другая увидела, что я беру фиолетовую пастилу и тут же кинулась ко мне, тоже схватила коробку, приговаривая: «Пастила, пастила… » Третья и вовсе разговаривала сама с собой, ей и не нужен был собеседник.