Глава 1
Клюква, голова уроненная на стол, разглядывание потолка, украшенного синими цветами, и вялое лицо продавщицы, пересмотревшей за день в лица веселых, смелых, злобных, безумных, грустных — разных.
Трое сидят за столом. Лысеющий мужчина в коричневом пиджаке и серых ботинках. У ног его стоит чемоданчик, такой же аккуратный, как и он сам: чрезмерно примерный, чем-то невыразимо отталкивающий, как по весне отталкивает грязь, плавающая в водах недавно веселого, молодого, синевато-жемчужного снега. Девочка-подросток. Она устало хмурится. Ей надоел этот вечер и этот мужчина, и жаль, что она сидит здесь не одна, иначе бы встала и ушла, но так нельзя, нельзя. Ее сестрица намного младше и спит, уронив голову на локоть. Короткие светлые волосы младшей тускло поблескивают в свете искусственных ламп.
— У вас есть выбор, — повторяет человечек и поглядывает на свой чемодан. — Выбор. Вы не обязаны.
Да какой уж выбор, если денег нет и неизвестно, что завтра придется кушать. Продавщица посматривает на нее, как будто что-то понимает, но вряд ли, скорее потому, что за спиной у девочки выход и только о нем продавщица может мечтать весь этот унылый сонливо-прячущий вечер, когда хочется только одного — зарыться в свою нору от бесконечного снегопада, ветра и мятой снеговой поросли и спать, спать, предварительно откормившись горячим какао или чаем, засунув в рот кусок ароматного пирога, спрятавшись от мира за чем-нибудь обманчиво-надежным, вроде книжки или фильма.
Девочка вздрагивает, отгоняя морок. Ей чудятся прекрасные леса, море, чистое и синее, ей снится она сама, плывущая по волнам в деревянной лодке туда, где никто не сможет ею управлять, никто-никто.
Человечек смотрит на нее.
— Так что вы решили? — спрашивает он неприятным голосом.
Ее имя — Валентина. Прекрасное, тонкое, как походка смазливой манекенщицы, как ароматы весны, как новый купальник, как девичий хохот и со смехом протянутые сиреневатые розы. Или попросту Валя – простое, уютное, деревенское, без претензий. Валя. ВА-ЛЮ-ХА!
У нее дома был огород и компьютер, и маленький двор. И была бабушка-учительница, вечно строгая и мыслями вся в работе и совсем не с ними, бабушка-учительница, которая с детства привыкла делать все сама-сама. И Валю на то же натаскивала, чтобы не только за Катей могла присматривать, но и всю жизнь свою дальнейшую могла бы обеспечивать без всяческих проблем.
Валя тоскливо смотрит на человечка. Чтобы потянуть время, разглядывает столики, меню, мелькающие видеокадры на огромных экранах (хотя, зачем их поставили, ведь музыки все равно не слышно?) смотрит на двух спортивного вида мужчин, которые просто, открыто улыбаются и тихо говорят о чем-то своем. Мужчины из простого мира, где всего и проблем — вкусная еда, работа до усталости, до отупения, красивая женщина рядом, да песня…
Катя зевает. Кажется, готова проснуться. Катя, катя, Катенька. Что же мне делать? Куда же нас с тобою занесло?
— Это похоже на продажу, — говорит Валя, глядя на человечка в упор.
Имя его ей сразу не понравилось, еще когда он протянул ей для знакомства руку, влажную от пота и чуть подрагивающую, как будто он чего-то опасался. Его зовут Яков Павлович.
Человечек ерзает, смотрит еще раз зачем-то на спящую Катюху и говорит:
— Никакой продажи, что вы такое говорите. Я же уже объяснил вам, что все законным путем. Вам надо будет подписать бумаги. Потом любому адвокату вы…
— Да не будет никаких адвокатов! — кричит Валя со злостью, неожиданной даже для себя. — Как будто вы не понимаете!
На ее крик спортивные парни оглядываются. Сонная продавщица направляет в Валю удивленный взгляд, похожий на пробуждение от просмотра удивительного сна.
— Завтра! — напоминает человечек. — Я сказал. Завтра все решим. Думайте еще. Прощайте.
Он встает, подергиваясь, как кукла-марионетка на ниточках, берет свой чемодан и неровным шагом идет к двери, чуть не сшибая по пути молоденькую девушку, только что вошедшую в кафе под ручку с мамой.
«Завтра все решим», — передразнивает его Валя и тихо трогает сестру за плечо. Катя мгновенно просыпается, будто вовсе не спала.
— А? — спрашивает она. — Он ушел? Домой едем?
— Нет, Катюш, — отвечает Валя как можно мягче. — Домой потом. Сейчас возвращаемся к Василию.
Они встают из-за стола, Валя помогает сестре одеться и взяв ее за руку ведет к выходу, откуда пахнет чем-то морозным, свежим. Высвобождаясь от цепкого душного плена кафе, куда завел их человечек, сестры выходят в зимнюю ночь, расслабленно выдыхают и чувствуют, как ноги проваливаются в снег. Прохожие недовольно обходят их стороной, причмокивая и что-то негромко бормоча, пока сестры стоят, запрокинув головы в небо, и молчат.
Валя хотела бы понять, как же все это началось. Когда же они успели так сильно влипнуть?
А все началось, как ни странно, с их любимого брата Андрея. Самого Андрея они не видели уже очень-очень давно.
Глава 2
Брат Андрей стал Вале и Кате вместо отца и вместо матери. Он следил, чтобы была теплая одежда на зиму, варил им супы и каши. Он запрещал им долго сидеть перед телевизором и давал мороженое по праздникам.
Андрей давно вырос и закончил школу, учился на последнем курсе института. Вместо того чтобы ухаживать за сокурсницами, он воспитывал сестер и следил за их успеваемостью.
Родители, будь им до этого дело, не поняли бы его. Брат и сестры росли без родителей, на попечительстве бабушки. Однако бабушка умерла два года назад и теперь Андрей оставался за старшего, потому что не хотел отдавать сестер в приют.
Однажды вечером зазвонил телефон. Трубку взяла Валя и поразилась тому, какой же неприятный голос у незнакомца. Она бы сразу повесила ее, но прибежал Андрей, выхватил трубку из Валиных рук, что было для него необычно, ведь он никогда не кричал на нее, никогда не был с ней грубым, и велел идти в свою комнату «учить уроки».
Уроков никаких не было, ведь уже выходной день, а Андрей об этом знал, но видно забыл, однако Валя не стала спорить и действительно ушла. Только недалеко. Спряталась за массивным шкафом, в котором раньше бабушка хранила свой хрусталь, а теперь Андрей складывал в него свои чертежи и схемы, и услышала, как брат испуганно и взволнованно кому-то отвечает, потом голос его становится все тише и тише и наконец он говорит: «Хорошо, я понял». Повесил голову. Повесил трубку.
Он сел за стол и надолго задумался. Так крепко ушел в себя, что даже не услышал, как Валя к нему подошла, обняла за плечи и просто села рядом, ничего не говоря. Она раньше никогда не видела брата в таком состоянии. Андрей был веселым и доброжелательным, он легко переносил трудности. Он не плакал, если разбивал ногу, никогда не жаловался, всегда смеялся над неприятностями и не боялся ничего. И вот, пожалуйста. Что же произошло?
— Ты здесь? — тихо спросил Андрей, обнимая сестру в ответ. — Ну же, иди сюда. Прости, я на тебя накричал. Ты злишься?
Валя только покачала головой, во все глаза глядя на брата, который, понурившись, был весь во власти каких-то мрачных мыслей и не знал, как от них избавиться, будто падал в омут, в длинный, глубокий и тягучий, в вязкое болото, которое затягивало его все сильней и сильней.
Валю посетило странное предчувствие и она неожиданно испугалась. Она вскрикнула, Андрей взглянул на нее и сказал:
— Слушай, Валька…. Тут такое дело. В общем, нужно, чтобы ты какое-то время за старшую побыла. Сможешь?
Она вздохнула и посмотрела на него.
— Ужин что ли приготовить?
— Да не ужин, Валька, не ужин. Тут такое дело. Мне уехать нужно будет. Надолго.
— А куда?
— Этого тебе знать не нужно. Впрочем, вам здесь оставаться нельзя. А знаешь почему? Опасно.
— Что такое?
— Этого я тебе сказать не могу. Ну, не плачь, не плачь…
Это он напрасно сказал. Валя вообще никогда не плакала и сейчас прямыми сухими глазами смотрела на него, ожидая ответа, только что-то мокрое прилипло между ресниц да мешало смотреть, но это ничего, это не слезы, это так. Сердечко ее сжималось от плохого предчувствия. Таким ее Андрей никогда еще не был. Да и Андрей ли это? Какой-то совершенно чужой ей, незнакомый человек.
— Важное дело, Валька. Ты не поймешь, да и не нужно. Вам с Катюхой одним лучше не оставаться. Так что давай, собирайся, я вас в деревню отвезу.
Валя просветлела.
— К бабушке?
Бабушка Таня была еще одной их бабушкой, по маме, но ее дети видели довольно редко. Слишком уж далеко в деревне жила.
Андрей махнул головой.
— Нет, не к бабушке. Далеко слишком. Я вас к одному приятелю завезу. Нет, не переживай, он человек надежный, ему доверять можно. А к бабушке в другой раз поедем, хорошо?
Сборы были быстрыми. Валя носилась по квартире, запихивая все подряд вещи в старенький школьный рюкзак, но места в нем было мало, поэтому постоянно приходилось что-то вытаскивать и заменять другими предметами. Андрей подошел, увидел, вздохнул и вытащил с антресолей старую огромную сумку, в которой прежде хранил книги, но теперь, заглянув в нее, Валя обнаружила, что книг совсем не осталось, никаких книг, ничего.